Микропластик в экосистеме озера Байкал: количественная оценка.
Предварительные результаты анализа проб воды и грунта сбора 2017 года.

О.В. Ильина, к.б.н. Колобов М.Ю., 15.06.2018

Угроза загрязнения морских экосистем синтетическими полимерами, впервые была обозначена в 60-е годы прошлого века. За прошедшие десятилетия  в океане были описаны "мусорные пятна" – скопления фрагментов пластика в циклических зонах океанских течений (Moore et al., 2001). Обнаружены частицы пластика в глубоководных донных пробах (Holmstrom, 1975; Galgani et al., 2000) и в самых удаленных зонах Мирового Океана (Barnes et al., 2009). Были обозначены основные эффекты нового фактора в биоценозах: поглощение частиц пластика морскими животными (Kenyon et al., 1969; Cawthorn, 1985; Harper et al., 1987), адсорбция токсичных веществ на поверхности дрейфующих частиц, превращающих его в "таблетки с ядом", а также формирование непосредственно на частицах эпибионтных сообществ (Carpenter et al., 1972).

Общемировое производство пластика оценивается в 299 миллионов тонн в год (PlasticsEurope, 2015). По некоторым данным, до 10% пластика оказывается в океане. Выделяют три основные размерные группы: макропластик – фрагменты, имеющие размеры более 20 мм, мезопластик: от 5 до 20 мм, и микропластик – менее 5 мм (обычно от 0.3 мм до 5 мм) (Ryan, 2015). Проблема микропластика оказалась в фокусе многих исследований после того, как было показано повсеместное наличие частиц этой размерной группы в морской среде (Thompson et al., 2004), и была обнаружена его высокая концентрация в так называемом северном тихоокеанском мусорном пятне, в зоне к северо-востоку от Гавайских островов (Moore et al., 2001). Показано, что крупноразмерный пластиковый мусор не разрушается полностью, растворяясь в экосистеме, как предполагали некоторые авторы ранее (Scott 1972, Gregory 1983). В результате его деградации возникают небольшие фрагменты, которые способны накапливаться в толще воды. В настоящее время проблема микропластика изучается достаточно активно. С 2011 года, появилось порядка 100 научных публикаций, посвященных данной теме (Ryan, 2015; Miller et al., 2017). Проведены многочисленные работы, описывающие биологические эффекты микропластика: его влияние на фотосинтез и рост микроводорослей (Sjollema et al., 2016; Zhang et al., 2017), перенос сорбированных токсинов в организм морских пескожилов (Browne et al., 2013), изменение репродуктивных функций и функций жизнеобеспечения у морских копепод (Cole et al., 2015). Описаны случаи использования пластика живыми организмами в качестве субстрата: например, интенсификация размножения галобатесов (морских клопов-водомерок) из-за увеличения числа кладок яиц на частицах микропластика в зоне Северного тихоокеанского течения (Goldstein et al., 2012). Существуют исследования процессов биодеградации пластиковых поллютантов под воздействием бактерий (Auta et al., 2018).

Рисунок 1. Места отбора проб на содержание микропластика в воде в ходе экспедиции в июне-июле 2017 года.

Несмотря на высокую актуальность, исследований, связанных с микропластиком, недостаточно. Разнородность изучаемого объекта и фактическое отсутствие специального оборудования для исследований создает определенные технические сложности. Данные, полученные разными научными группами, зачастую невозможно сравнивать из-за отсутствия унифицированных методик (Hidalgo Ruz et al., 2012). В России несколько научных групп в Калининграде, Москве, Владивостоке практически одновременно начали изучать проблему пластикового загрязнения. К настоящему моменту опубликовано несколько научных работ российских исследователей. Все они в рамках проекта MARBLE (Институт Океанологии РАН им. П.П. Ширшова). Проведены исследования, затрагивающие методические аспекты и количественную оценку загрязнения микропластиком экосистемы Балтийского моря (Зобков и др., 2017; Chubarenko et al., 2016; Zobkov et al., 2017a; Zobkov et al., 2017b).

Озеро Байкал – уникальный олиготрофный водоем, характеризующийся высоким биоразнообразием и обилием эндемичных видов, а также уникальной системой самоочищения, что делает его ценнейшим резервуаром питьевой воды (Грачев, 2002). В настоящее время, в результате интенсивного антропогенного воздействия в экосистеме озера Байкал происходят заметные изменения, связанные с локальным эвтрофированием прибрежной зоны (Timoshkin et al. 2016). Одним из проявлений этих процессов являются колебания гидрохимических показателей, особенно в прибрежной зоне (Колобов, 2017) и заметное отклонение их от средних значений. В этом контексте все данные, затрагивающие экологические аспекты взаимодействия озера Байкал и человека, представляют высокую практическую ценность.

Проблема загрязнения водных систем медленно разлагаемыми пластиковыми отходами как оказалось, актуальна и для озера Байкал. В рамках исследования озера Байкал по приглашению общественной организации «Байкальская экологическая волна» (г. Иркутск) и при поддержке En+ Group в 2017 году была проведена комплексная экспедиция вдоль побережья Байкала, одной из целей которой был сбор проб на содержание частиц микропластика в поверхностных водах озера. Дале, в лабораторных условиях проводилась количественная оценка их содержания. Оценка содержания микропластика в озере Байкал проводилась впервые.

Таблица 1. Координаты сбора траловых проб воды на содержание микропластика в ходе экспедиции в июне-июле 2017 года.

 Сбор проб поверхностного слоя воды проводились в июне-июле в 2017 г. с методом траления вдоль западного и восточного побережье озера на семи участках (табл. 1, рис. 1). Каждое траление на осуществлялось в поверхностном слое воды (0-100 см) с помощью одновременной буксировки трех специально изготовленных сетей. На каждом участке собиралось три однотипные пробы. Буксировка проводилась со скоростью 2-3 узла, координаты начала и конца буксировки определялись с помощью GPS-трекера. Длина траловых треков составляла от 2 до 11 км.

Вдоль береговой линии отмечено значительное количество пластика как выброшенного волнами, так и оставленного на берегу (рис. 2). Этот пластик является источником основой формирования микропластика под влиянием разнообразных  и пр. факторов окружающей среды, таких как солнечная радиация, и в первую очередь ультрафиолет, колебания температуры, волновая активность и пр. Еще одним важным фактором, способствующим разрушению пластика является деятельность водных организмов, в первую очередь  колонизирующих его поверхность. Поэтому, для определения видового состава организмов колонизирующих поверность пластика, собирались образцы пластика, который некоторое время находился в воде озера. В большинстве своем, это были затонувшие фрагменты пластиковой упаковки, полиэтиленовых пакетов, одноразовой посуды. Образцы придонного макропластика, имеющего визуальные следы обрастания, собирались в прибрежной зоне и фиксировались раствором 70%-го этанола.

Рисунок 2. Пластик на берегу озера Байкал.

 При подготовке и анализе проб использовалась стандартная методика, рекомендованная NOAA (Masura et al, 2015), с рядом собственных изменений. В процессе пробоподготовки использовались полиамидные фильтры с размером ячеи 175 микрон. Поскольку частицы микропластика могут оседать на стенках колб и воронок, на пинцете, препаровальных иглах, на промежуточных фильтрах и т.д., все инструменты и лабораторная посуда, которые соприкасались с аналитом, тщательно омывали над фильтром, который впоследствии также просматривали под бинокулярным микроскопом.  Пробоподготовка включала мокрую минерализацию и дальнейшую плотностную сепарацию. В ходе минерализации происходит неспецифическое окисление органических веществ, что упрощает микроскопию. В процессе сепарации в концентрированном растворе соли фракции более высокой плотности (песок, минеральные или органические фрагменты биологического происхождения) оседают в нижней части воронки, а частицы микропластика всплывают в верхний слой солевого раствора.

Плотностная сепарация не обеспечивает полного отделения всех частиц микропластика от органических остатков с помощью флотации. Например, часть органической массы имеет в растворе соли положительную плавучесть, в то же время некоторые виды пластика (например, ПВХ) имеют плотность 1,3 г/см³и тонут в растворе NaCl. Синтетические волокна часто запутываются в элементах хитинового покрова насекомых. Тем не менее, метод флотации позволяет сконцентрировать большую часть микропластика в верхних слоях солевого раствора, а большую часть органики в нижних, что, безусловно, упрощает анализ. Пробы процеживали через полиамидный фильтр. Фильтры последовательно просматривали под бинокулярным микроскопом при 10-50-кратном рабочем увеличении.

Рисунок 3. Процентное распределение частиц пластика в размерном диапазоне общей выборки проб.

 В нашем случае, как микропластик идентифицировались полимерные частицы, имеющие линейный размер от 0.3 до 5 мм. По соотношению основных размерений его разделяли на три группы: фрагменты, пластины (пленки), волокна (рис. 5). Учитывались частицы, отличающиеся по цвету от органических остатков (в пробах встречаются белые, красные, зеленые, желтые, серые, синие, прозрачные частицы), имеющие равномерную окраску, не имеющие выраженной клеточной или регулярной структуры, имеющие неправильную форму. Синтетические волокна обычно имеют одинаковую толщину и окраску по всей длине, ровную поверхность, визуально кажутся прозрачными или полупрозрачными, характеризуются плавными радиусами изгибов, без ломаных линий. В случае затруднений дополнительно проводили тест горячей иглой – к обнаруженной частице подносили нагретую иглу. На пластиковых частицах наблюдается плавление, в то время как органические частицы темнеют или сгорают.

Обнаруженные частицы пластика фотографировались, фиксировались их размеры, цвет, форма, структура. Состав частиц определялся методом ИК-Фурье спектрофотометрии. Инфракрасные спектры регистрировались на спектрометре Perkin Elmer Spectrum One, оснащенном приставкой для измерений в режиме нарушенного полного внутреннего отражения Universal ATR Accessory. Химический состав проанализированных образцов устанавливали методом сравнения полученных спектральных сигнатур с эталонными по литературным данным (Socrates, 2001).

Основная проблема работы с микропластиком заключается в загрязнении проб полимерными волокнами из воздуха и с одежды, пластиковыми фрагментами траловых сеток, лабораторного оборудования.

Для предотвращения загрязнения предпринимались следующие меры:

1. Использовалась верхняя хлопчатобумажная одежда, или одежда с характерной узнаваемой структурой волокон и цветом.

2. По возможности не использовалось лабораторное оборудование, сделанное из пластика. К сожалению, во многих случаях альтернатив пластиковому оборудованию нет.

3. Регулярно проводилась влажная уборка рабочего помещения.

4. Лабораторная посуда тщательно мылась фильтрованной водой и хранилась в боксе. Новые фильтры перед использованием промывались под мощной струей водопроводной воды, а затем споласкивались фильтрованной водой.

5. Емкости с реактивами, рабочие емкости с пробами, фильтры, чистая посуда хранились плотно закрытыми. В процессе работы время, в течение которого рабочие растворы или фильтры открыты, сводилось к минимуму, аналогично методике, принятой при культуральных работах.

Рисунок 4. Химический состав частиц микропластика обнаруженных в траловых пробах в июне-июле 2017 года. Частицы полиэтилентерефтолата и поливинилхлорида в поверхностном слое воды не обнаружены.

 Проведен анализ загрязнения самих фильтров в процессе анализа. Влажные и сухие чистые фильтры помещали в чашки Петри и экспонировали открытыми вне бокса, на бинокулярном столике. Экспозиция длилась три часа и проводилась во время обработки опытных проб. Все обнаруженные частицы МП считали загрязнением. Чувствительность метода определяли с помощью анализа контрольных положительных проб. В чистую емкость помещали известное количество ПЭТФ-фрагментов пластика содержит флуоресцентный пигмент. Эти частицы хорошо видны в УФ-свете, что позволяет отслеживать "потерянные частицы", просвечивая лабораторную посуду и инструменты. Все обнаруженные в контрольной пробе частицы МП других типов считали загрязнением. Анализ проб воды после очистки, а также после очистки и шпринцовки, загрязнений не выявил. Анализ контрольных проб выявил загрязнение, которое в среднем составило 0,125 частицы на пробу. Экспозиция сухих открытых фильтров в боксе загрязнения не выявило, при экспозиции вне бокса оно составило 0,25 частиц на пробу. Экспозиция влажных открытых фильтров в боксе показало загрязнение в размере 0,25 частиц на пробу, вне бокса – 1,125 частиц на пробу. Очевидно, наличие влаги на фильтре и его нахождение вне бокса повышают вероятность загрязнения. Доля обнаруженных частиц в положительных контрольных пробах колебалась от 92 до 100%, в среднем - 96%. Эта цифра может быть завышена: идентификация волокон и прозрачных фрагментов более сложна, поэтому вероятность ошибки выше. Не исключены ошибки, связанные с человеческим фактором (Miller et al., 2017).

Автоматизированных методов учета микропластика на данный момент не существует. Все описанные в литературе методики направлены на более эффективное удаление органической массы из проб: они связаны либо с использованием более агрессивных реагентов (HCl), либо с избирательным действием ферментов (протеиназа-К). К недостаткам первых можно отнести то, что многие полимерные соединения (особенно синтетические нити) могут менять свою структуру или полностью растворяться под воздействием кислот. Использование ферментов может весьма эффективно удалять органическое загрязнение, оставляя частицы пластика интактными. Недостатком метода является высокая стоимость ферментов, что делает этот метод привлекательным для отдельных феноменологических работ, однако он малопригоден при количественном анализе большой выборки (Miller et al., 2017).

Весь обнаруженный микро-, мезо- и макропластик был нами классифицирован как вторичный, возникший при разрушении более крупных фракций. В пробах обнаружены частицы размером до 33 мм. Однако, большинство частиц имело размеры от 0.2 до 3.2 мм, с явным преобладанием среди них частиц с размерами около миллиметра (рис. 3). Самое низкое содержание микропластика обнаружено на относительно малонаселенном участке восточнее поселка Танхой с населением 940 человек. Концентрация частиц микропластика в воде составило 0,089 частиц на 1 м³, или, в пересчете – 14035 частиц на 1 км². Максимальная концентрация микропластика обнаружена в районе достаточно крупного города Бабушкин с населением около 4500 человек. Здесь концентрация микропластика составило 0,324 частицы на м³, или 75000 частиц на км².  В прибрежных водах острова Ольхон, рядом с населенным пунктом Хужир, обнаружено более 50000 пластиковых частиц на км². Рядом с поселком Новый Энхалук – 18629 частиц на км². Население поселка – всего 172 человека, однако он расположен менее чем в 20 км от дельты реки Селенга, которая может несет большое количество воды от города Улан-Удэ и других населенных пунктов, расположенных выше по течению.

пластинка	пластинка	пластинка
пластинка	пленка	пленка
пленка	фрагмент	фрагмент
нить	нить	фрагмент

Рисунок 5.  Различные формы частиц микропластика, обнаруженных в траловых пробах.

 Средняя концентрация микропластика составила около 42 000 частиц на км² (табл. 2). По литературным данным, для поверхностных вод монгольского озера Хубсугул концентрация в полтора раза ниже (Free et al., 2014). В полтора раза выше концентрация частиц микропластика в водах Великих озер (Супериор, Эри, Гурон) (Eriksen et al., 2013), и в 1.8 раз выше в Женевском озере (Faure et al. 2012, 2013). Этот показатель в 11 раз выше  в Северотихоокеанском "мусорном пятне", где он является максимальным из отмеченных (Moore et al. 2001). Можно сказать, что концентрация микропластика, полученная нами для исследованного участка Байкала, с учетом большой площади акватории и малочисленного населения прибрежной зоны, может считаться очень высокой. Если допустить, что полученные результаты верны для всей акватории Байкала, то в пересчете на одного жителя прибрежной зоны приходится более 4500 частиц с одного квадратного километра акватории озера (для озер Хубсугул, Женевского озера и Великих канадских озер эта величина составляет 9321, 31 и 450 частиц, соответственно).

В выборке частиц, для которых проводилось определение химического состава, полиэтилен составлял 50%, полипропилен – 40%, полистирол – 10% (рис. 4). Полиэтилен, полипропилен и полистирол являются наиболее массовыми полимерными материалами, используемыми в производстве и быту. Поэтому они и обнаруживаются в поверхностных слоях воды наиболее часто. Другие широко используенмые полимеры, такие как полиэтилентерефталат (ПЭТФ) и поливинилхлорид (ПВХ), в пробах обнаружены не были. Их плотность выше чем плотность воды, поэтому они тонут достаточно быстро и захораниваются в грунте.

По форме, в общей выборке частиц преобладали пленки – более 50%. Разные формы микропластика распределились по участкам неравномерно: в некоторых преобладают волокна, в других – пластины (рис. 5).

Таблица 2. Сравнение содержания частиц микропластика в поверхностных водах разных озер.

 Необходимо учитывать, что сравнение с данными полученными другими исследователями в других водоемах затруднено, поскольку единой методики учета частиц микропластика не существует. Более того, рекомендованные методики рассчитаны на сильно загрязненные воды и нередко предлагают упрощенную пробоподготовку, в ходе которой часть анализируемой массы может теряться, что приводит к занижению результатов. В частности, в исследовании, которое проводилось для Великих озер подсчитывались только частицы верхней фракции при плотностном разделении, органические остатки из анализа предварительно удалялись. Продуктивность сбора проб также может варьировать, она зависит от диаметра ячеи и от конструкции планктонной сети (Cole et al. 2011). В работе по озеру Хубсугул (Free et al. 2014) использовалась та же методика, что и в нашей работе, поэтому сравнение данных представляется корректным.

Практически все обнаруженные в байкальских пробах фрагменты и пластины имеют следы явных механических повреждений: трещины, разрывы, расщепления. Размеры обнаруженных частиц за единичными исключениями не превышают 6 мм, в основном находятся в пределах 0,33-1 мм. Многие частицы очень хрупки и при переносе на препарат рассыпаются. В некоторых пробах присутствуют однотипные частицы, предположительно возникшие в результате разрушения более крупного фрагмента при тралении либо в ходе пробоподготовки. Можно предположить, что процесс разрушения микропластика в Байкале идет достаточно интенсивно. Этому способствуют высокая волновая активность, значительные температурные колебания, сезонные фазы замерзания-оттаивания, а также воздействие водорослей-обрастателей, которые определялись на образцах пластика, собранного в разных местах озера Байкал (рис. 6).

Рисунок 6. Места сбора  пластиковых фрагментов в прибрежной зоне озера Байкал в июне-июле 2017 года.

С помощью микроскопии показано, что поверхность пластика, собранного на дне озера Байкал, обильно покрыта живыми организмами, которые могут ускорять разрушение пластика, способствуя образованию на нем микротрещин и разрывов. Например, полиэтиленовые и полипропиленовые фрагменты, практически полностью покрыты клетками диатомовой водоросли Cocconeis sp. (Фото 7, 8). Клетки имеют округлую форму, они присасываются к субстрату всей вентральной поверхностью. При размножении, новая клетка Cocconeis sp остается рядом с материнской клеткой, располагаясь между ней и соседними клетками.

Рисунок 7. Клетки диатомовых водорослей Cocconeis sp., покрывающие поверхность полиэтиленовой пленки. Также на фото видны микротрещины. (Фото: Ф. Сапожников).

В результате, на поверхности эластичной полиэтиленовой пленки создается неравномерное напряжение, приводящее к возникновению микротрещин, и далее к разрыву пленки (фото 10). На микротрещинах отмечены нитчатые формы цианопрокариот, в том числе Oscillatoriales и Synechoсoccales. Помимо преобладающего Cocconeis sp, на поверхности пленок обнаружены колонии других диатомовых водорослей - Gomphoneis sp. и Didymosphenia geminata (Фото 8, 9). Мощный матрикс дидимосфении служит субстратом для обрастания более мелких форм: Fragilaria sp., Nitzschia sp., Encyonema minutum, Cymbella sp. Также во втором ярусе обрастания присутствуют талломы зеленой водоросли Ulothrix sp.

Рисунок  8. Слева - поверхность полипропиленовой пленки с микротрещинами. Справа - клетки диатомовых водорослей Gomphoneis sp. и Cocconeis sp. растущие в трещинах полипропиленовой пленки (Фото: Ф. Сапожников).

 Колонии дидимосфении, имеющие мощный матрикс, значительно увеличивают массу пленки. Таким образом, на примере только одного проанализированного фрагмента можно предположить три биологических эффекта: использование его в качестве субстрата обрастания бентосными водорослями; фрагментация под действием клеток Cocconeis sp., создающих локальные точки напряжения материала; и увеличение массы субстрата за счет мощных матриксов  Didymosphenia geminata, которое впоследствии может привести к его затоплению.

Рисунок 9. Клетки Didymosphenia geminata в окружении более мелких эпифитных форм диатомовых водорослей на поверхности полиэтилена. (Фото: Ф. Сапожников).

 Особую благодарность за поддержку и участие в экспедиционной работе авторы выражают:
- общественной организации «Байкальская экологическая волна» и ее председателю Рихвановой Марине Петровне;
- группе компаний En+ Group;
- директору ФГБУ «Объединенная дирекция Баргузинского государственного природного биосферного заповедника и Забайкальского национального парка» Овдину Михаилу Евгеньевичу.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.
1. Грачев М.А. О современном состоянии экологической системы озера Байкал. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2002. 153 с.
2. Зобков М.Б., Есюкова Е.Е. Микропластик в морской среде: обзор методов отбора, подготовки и анализа проб воды, донных отложений и береговых наносов // Океанология. 2018. т. 57 №1, С.149-157.
3.Колобов М.Ю. «Результаты гидрохимического анализа поверхностных вод озера Байкал в июне и июле 2017 года» // Кафедра гидробиологии биологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, 2017.
4. Auta H.S., Emenike C.U., Jayanthi B., Fauziah S.H. Growth kinetics and biodeterioration of polypropylene microplastics by Bacillus sp. and Rhodococcus sp. isolated from mangrove sediment // Mar. Poll. Bull. 2018. V. 127. P. 15–21.
5. Barnes D. K. A., Galgani F., Thompson R. C., Barlaz M. Accumulation and fragmentation of plastic debris in global environments // Philosophical Transactions of the Royal Society B. 2009. V. 364, P. 1985–1998.
6. Browne M.A., Niven S.J., Galloway T.S., Rowland S.J., Thompson R.C. Microplastic moves pollutants and additives to worms, reducing functions linked to health and biodiversity. // Current Biology. 2013. V. 23. P. 2388–2392.
7. Carpenter E.J., Anderson S.J., Harvey G.R., Miklas H.P., Peck B.B. Polystyrene spherules in coastal waters // Science. 1972. V. 178. P. 749-50.
8. Cawthorn M. W. Entanglement in, and ingestion of, plastic litter by marine mammals, sharks, and turtles in New Zealand waters. In Proceedings of the Workshop on the Fate and Impact of Marine Debris. NOAA Technical Memorandum, NMFS, SWFC 54, 1985. P. 336–343.
9. Cole M., Lindeque P., Halsband C., Galloway T.S. Microplastics as contaminants in the marine environment: a review // Mar. Pollut Bull. 2011. V. 62. P. 2588-2597.
10.  Chubarenko I., Bagaev A., Zobkov M., Esiukova E. On some physical and dynamical properties of microplastic particles in marine environment // Mar. Pollut. Bull. 2016. V. 108. P. 105–112.
11.  Galgani, F., Leaute, J. P., Moguedet, P., Souplet, A., Verin, Y., Carpentier, A., et al. Litter on the sea floor along European coasts. Mar. Pollut. Bull.  2000. V. 40. P. 516–527.
12.  Goldstein M.C., Rosenberg M., Cheng L. Increased oceanic microplastic debris enhances oviposition in an endemic pelagic insect // Biology Letters. 2012. V. 8. P. 817–820.
13.  Gregory M. R. Virgin plastic granules on some beaches of eastern Canada and Bermuda // Marine Environmental Research. 1983. V. 10. P. 73–92.
14.  Eriksen M., Mason S., Wilson S., Box C., Zellers A., Edwards W., Farley H., Amato S. Microplastic pollution in the surface waters of the Laurentian Great Lakes // Mar. Pollut. Bull. 2013. V. 77(1-2). P. 177-82.
15.  Faure F., Corbaz M., Baecher H., de Alencastro L.F. Pollution due to plastics and microplastics in Lake Geneva and in the Mediterranean Sea // Arch. Sci. 2012. V. 65. P. 157–164.
16.  Faure F., Corbaz M., Baecher H., Neuhaus V., de Alencastro L.F. Pollution due to plastics and microplastics in Lake Geneva. Koblenz, Germany. In: 6^th International Conference on Water Resources and Environment Research. 2013.
17. Free C.M., Jensen O.P., Mason S.A., Eriksen M., Williamson N.J., Boldgiv B. High-levels of microplastic pollution in a large, remote, mountain lake // Mar. Pollut. Bull. 2014. V. 85(1). P. 156-63.
18.  Harper P. C., & Fowler J. A. Plastic pellets in New Zealand storm-killed prions (Pachyptila spp.) 1958–1977 // Notornis. 1987. V. 34. P. 65–70.
19.  Hidalgo-Ruz V., Gutow L., Thompson R.C., Thiel M. Microplastics in the marine environment: a review of the methods used for identification and quantification // Environ. Sci. Technol. 2012. V. 46. P. 3060–3075.
20.  Holmstrom A. Plastic films on the bottom of the Skagerrak // Nature. 1975. P. 255. V. 622–623.
21.  Kenyon K. W., Kridler E. Laysan Albatrosses swallow indigestible matter // The Auk. 1969. V. 86. P. 339–343.
22.  Masura J., Baker J., Foster G., Arthur C. Laboratory methods for the analysis of microplastics in the marine environment: recommendations for quantifying synthetic particles in watersand sediments // NOAA Technical Memorandum NOS-OR&R-48. 2015.
23.  Miller M.E., Kroon F.J., Motti C.A. Recovering microplastics from marine samples: A review of current practices // Mar. Pollut. Bull. 2017. V. 123, P. 6-18.
24.  Moore C. J., Moore S. L., Leecaster M. K., Weisberg S. B. A comparison of plastic and plankton in the North Pacific central gyre // Marine Pollution Bulletin. 2001. V. 42, P. 1297–1300.
25.  PlasticsEurope. 2015. Plastics—the Facts 2014/2015. http://www.plasticseurope.fr/Document/ plastics—the-facts-2013.aspx?Page=DOCUMENT&FolID=2, http://issuu.com/plasticseuro peebook/docs/final_plastics_the_facts_2014_19122
26.  Ryan P.G. A Brief History of Marine Litter Research. In M.Bergmann, L.Gutow, M. Klages (Eds.)  Marine Anthropogenic Litter. 2015. pp. 1-25.
27.  Scott G. Plastics packaging and coastal pollution. International // Journal of Environmental Studies. 1972. V. 3. P. 35–36.
28.  Sjollema S.B., Redondo-Hasselerharm P., Leslie H.A., Kraak M.H., Vethaak A.D. Do plastic particles affect microalgal photosynthesis and growth? // Aquatic Toxicology. 2016. V. 170. P. 259–261.
29. Socrates G. Infrared and Raman Characteristic Group Frequencies. Tables and Charts / Third Edition. John Wiley and Sons. 2001. 347 p.
30. Thompson R. C., Olsen Y., Mitchell R. P., Davis A., Rowland S. J., John A. W. G., et al. Lost at sea: where is all the plastic? // Science. 2004. V. 304. P. 838.
31.  Timoshkin O.A., Samsonov D.P. , Yamamuro M., Kupchinsky A.B, Bukshuk N.A. Rapid ecological change in the coastal zone of Lake Baikal (East Siberia): Is the site of the world's greatest freshwater biodiversity in danger? // J. of Great Lakes Res. 2016. V.42. P. 487-497.
32. Zhang C., Chen X., Wang J., Tan L. Toxic effects of microplastic on marine microalgae Skeletonema costatum: Interactions between microplastic and algae // Env. Pollut. 2017. V. 220. P.1282-1288.
33.  Zobkov M.B., Esyukova E.E. Microplastics in Baltic bottom sediments: Quantification procedures and first results // Mar. Pollut. Bull. 2017a. V.114, P. 724 – 732.
34.  Zobkov M.B., Esyukova E.E. Evaluation of the Munich Plastic Sediment Separator efficiency in extraction of microplastics from natural marine bottom sediments // Limnology and oceanography: methods. 2017b. V. 15, P. 967-978.